— Вы… симпатизируете им?

Зу-л-Кифл покосился на невозмутимую физиономию инженера.

— Дети не отвечают за преступления родителей, не так ли? Эта этическая норма почти универсальна. К тому же новая волна Суубха живет и мыслит по-новому. Они — мои друзья и помощники, как и Нгана.

— Э-э? — сказал Толя.

— Нгана — это растительная форма разума, рощи из «мыслящих» деревьев с зонтичной кроной. На Айгюптосе они появились сотни миллионов лет назад, гораздо раньше бронезавров Суубха.

— Мы заходили в одну из таких рощ, — сказал Никита, — но испугались пси-давления на мозг. Кстати, Суубха, которого мы встретили, уполз в рощу. Они живут в симбиозе?

— Не совсем, вернее, симбиоз односторонен: деревьям Суубха нужнее, а те вообще могут обойтись без Нгана, потому что питаются минералами.

— Мы идем к ним в гости?

— Каждая цивилизация во всех хронах имеет мыслителей высокого класса, опережающих соплеменников по уровню развития. Мы идем к такому мыслителю.

— Зачем?

— Я не всесилен. Для того чтобы помочь вам, мне необходима консультация. Да и не только.

Зу-л-Кифл вдруг замедлил шаг, нахмурился, глядя куда-то вверх, на стену каньона.

— Мне это начинает надоедать! Придется заняться ими всерьез.

Никита быстро глянул на перстень — в камне светилась перевернутая пентаграмма, «знак дьявола» — и перевел взгляд на скалу. На краю обрыва неподвижно высились три черные фигуры. И исчезли, словно удостоверившись в том, что их заметили.

— Выходит, они не ушли, — произнес Такэда, сжимая рукоять лазера. Как истый оруженосец, он продолжал носить с собой оружие «рыцаря» хардсан, нервайлер, вардзуни и транскоф, хотя покровительство мага в этом мире было нужнее любого оружия.

Зу-л-Кифл продолжил путь. Вскоре они достигли первых деревьев, вблизи которых Никита начал слышать странный «шепот», повернули вдоль реки, не обращая внимания на встречающихся бронезавров, провожающих их взглядами, и вышли к одной из пирамид, оказавшейся почти прозрачной, словно из стеклянных кирпичей. Шесть или семь особей Суубха, обступивших пирамиду, не обратили на людей никакого внимания. Они всматривались в прозрачную глубину, пребывая в странном гипнотическом трансе, напоминая группу курильщиков опиума.

Зу-л-Кифл обогнул пирамиду, вывел спутников к холму с живописной грудой камней, похожих на древние развалины, и жестом предложил сесть на обломки скал. Через некоторое время из рощи Нгана у подножия холма донесся шелест, из-за деревьев показалась апокалиптическая фигура ящера Суубха, одетая в чешуйчатую зеркальную броню. Над сидящими людьми нависла кошмарная, рогатая, со множеством наростов и светящихся деталей, но с умными, пронзительно-желтыми глазами морда зверя. Впрочем, после встречи с его глазами зверем эту громадину назвать уже не поворачивался язык.

— Суубха Сеттутеп приветствует Посланника, — раздался в голове Никиты тихий дружелюбный голос.

«Посланник приветствует Суубха Сеттутепа», — хотел ответить Сухов, но у него вдруг так сильно и болезненно задергало плечо со звездой Вести, что он забыл приготовленную фразу и схватился за него. В следующую секунду удивительно пронзительная ясность хлынула в голову — поразительная глубина понимания сути происходящего открылась перед внутренним взором Никиты. Вселенная вошла в его увеличившееся до необычайных размеров тело, и сам он превратился во Вселенную, ощущая ее колоссальную протяженность во времени и пространстве, изменчивость, пульсацию энергий и многомерных информационных потоков.

Длилось это состояние недолго, буквально долю секунды, затем жаркий вихрь боли очистил тело от чувств, а голову — от мыслей, оборвал сознание… также на долю секунды, и Сухов ощутил себя стоящим на ватных ногах рядом с Зу-л-Кифлом; маг поддерживал его под локоть.

Пока он приходил в себя, между Суубха Сеттутепом и Зу-л-Кифлом произошел пси-разговор.

— Он слаб, — сказал мысленно бронезавр.

— Он способный ученик, и у него большой потенциал, — возразил маг.

— Человек по натуре эгоистичен и властолюбив. Вся история земного человечества подтверждает формулу: кто вкусил власти — никогда добровольно ее не отдаст. Если ваш гость найдет выход в эйдосферу, он обретет власть.

— Вы пессимист, Сетту. Земляне действительно двойственны по природе, как и хаббардианцы, однако они талантливые творцы и способны на великие деяния.

— Они подвержены резонансам: ненависти, злобе, страху, лжи…

— …симпатии и любви.

— Я не одобряю вашего решения, архонт… но помогу ему.

— Я это знал.

— Да и я тоже. Он мне сразу понравился: нельзя лишать человека шанса. Пусть попробует.

Разговор этот длился четверть секунды. Никита остатком сверхчувствительного озарения уловил его, но из-за высокой скорости пси-обмена и объема передаваемой информации понять не сумел.

Аудиенция закончилась.

Зу-л-Кифл повернул Сухова лицом к спуску с холма и повел, спотыкающегося, вниз. Озадаченный Такэда засеменил следом, оглядываясь на задумчиво глядящего им вслед гиганта Суубха.

— Приходите еще, Посланник, — услышал Никита тот же голос. — Побеседуем.

Сил оглянуться не было, и Сухов ответил мысленно:

— Благодарю за прием, Сетту…

Зу-л-Кифл засмеялся, мысленно подмигивая бронезавру:

— Я же говорил, что он способный ученик.

Еще трижды приходил Сухов «на прием» к динозавроподобному мыслителю из породы Суубха, чей род был гораздо древнее расы Зу-л-Кифла, и каждый раз чувствовал себя все смелее, сильнее и раскованнее в диалоге с Вестью. Канал связи с эйдосом, колоссальным полем информации Веера, начал потихоньку подчиняться ему, хотя хрупкий человеческий организм вряд ли мог позволить полноценный контакт, для этого требовались энергии, по крайней мере, на порядок выше, чем давала химическая, окислительно-восстановительная энергосистема человека. И все же Никита не терял надежды, чувствуя пробуждение экстрасенсорного резерва и памяти поколений. Для полного подключения к Космосу, по его мнению, требовалось совсем немного времени.

Такэда не разделял его оптимизма, зная о ресурсах человеческого тела больше, чем танцор, однако ни на йоту не отклонялся от принципа: другу — все, в том числе поощрение и поддержку, себе — что останется. Даже видя развитие отношений Сухова с Селкит, он не счел себя вправе высказать порицание, хотя был уверен, что Ксения жива и ждет их. Где? Он не знал. Хохха молчала. Не знал о местонахождении художницы и Зу-л-Кифл, не удивившийся вопросу Такэды: маг знал, кто она такая и почему о ней печется «оруженосец» Посланника. Но помочь найти ее он не мог.